27 Накануне в Законодательном Собрании Северной столицы было жарко. С трибуны было громко заявлено, что Россия не может развиваться без патриотизма. Почти все депутаты поддержали правильный курс, но всё же остались вопросы. «Резонанс» попросил руководителя фракции «Справедливая Россия – Патриоты – За правду» Марину Шишкину порассуждать на тему употребления слишком откровенных и совсем некрасивых слов в общественных местах. По словам Шишкиной, для неё патриотизм это любовь и гордость. «Вот если человек гордится родителями, своими близкими, детьми, гордится страной, то он уже отчасти патриот. А если он любит, то это вторая иррациональная составляющая (патриотизма). Поэтому любая идеология – это не только слова, а слова, подкреплённые прежде всего возможностями», – призналась депутат Заксобрания перед интервью. Видеосюжет интервью с Мариной Шишкиной – Марина Анатольевна, если в вашем присутствии кто-нибудь выразится нецензурно, как вы к этому отнесётесь? – Я сама не люблю обсценную лексику, практически её не употребляю. Даже внутренне. Знаете, бывает, люди не вслух, а про себя кое-что, так сказать, фантазируют. Но, тем не менее, я не могу не признать наличие этого факта. Вот он есть. И сказать однозначно, что это «ужас, ужас, ужас!» Или – это не должно существовать в нашей жизни, это неправильно. Это будет просто не соответствовать действительности! Дело в том, что наличие обсценной лексики, то есть мата, не зависит ни от образования человека, ни от возраста. Это абсолютно транснациональная в нашем плане транстратовая история: мат существует, мат есть. И функция мата в каждой страте совершенно различная. Если мы возьмём маргинальную часть общества, то там просто по-другому не разговаривают. И там мат не несёт для людей этой страты большую оскорбляющую составляющую. А мат, на самом деле, это оскорбление, никуда от этого не деться. Но некоторые люди без него говорить не могут. Если взять, условно говоря, более интеллигентную страду, то там, как ни странно, мат может выполнять функцию некой коммуникации, функцию сближения друг с другом или языковой игры. Я сейчас не могу сказать хорошо это или плохо, я могу только как вот специалист фиксировать подобного рода вещи.Если, например, вы думаете, что молодёжь советского времени была представлена, как в фильмах того времени, персонажами такими чистыми, безупречными, то это не так. Просто в кино (некоторые вещи) в то время не показывались вообще. А люди из советского времени ровно так же, как и сейчас употребляли эту обсценную лексику. Поэтому первое, что мы должны сделать, это признать этот факт, который зависит, как мне кажется, от среды и от культуры. Человек образованный и щадящий психику других, и думающий о своей не только внешней культуре, не позволит себе употреблять обсценную лексику, возможно, нигде. Но, ещё раз говорю, что это никак не связано ни с возрастом, ни с образование. – А вы когда-нибудь в жизни матерились? – Вы, вы знаете, это такой вопрос: «дышали ли вы когда-то»? Употребляла ли я обсценную лексику? Ну, наверное, употребляла, и не исключено, что я её когда-нибудь в сердцах не употреблю. Вопрос, норма ли это для меня? Для меня это не норма! Может быть, я являюсь исключением? Нет, я не являюсь исключением. В моей среде, в моём окружении таких людей достаточно много! У меня фактически никто в доме не употребляет обсценную лексику, но у меня есть друзья, которым она не чужда, и я привыкла, что это элемент их такой вот языковой, будем говорить, культуры. Поэтому сказать, что человек, употребляющий обсценную лексику, это человек с клеймом, опять-таки достаточно сложно. Ведь мат является совершенно типичным элементом нашей классической русской литературы. Александра Сергеевича Пушкина я цитировать здесь не буду. А у меня, вы знаете, был такой случай, когда один из петербургских театральных журналов не получил грант комитета по культуре по причине того, что там был опубликован материал под названием или «диалог уборщицы», или «разговор с уборщицей». И там появлялись нецензурные выражения. И было сказано, что «есть закон по борьбе с матом» и «нельзя употреблять». И я думала: связаны ли эти вещи? И, на мой взгляд, это был случай, когда мы сделали ошибку, не поддерживая журнал, потому что там был такой материал. Но ведь задача журналиста, задача писателя – быть реалистом! И обсценная лексика, будем говорить в тезаурусе уборщицы – это естественное дело. Она не может говорить высоким штилем! Вот сейчас законодатели пытаются регулировать язык, но язык формируется по своим законам! И он или впитывает, или отталкивает, либо принимает, либо эти «щепки разбрасывает. Но он идёт! Другое дело, что формировать культуру, среду поведенческую у людей обязательно нужно. И когда будет среда, культура, уважение к себе и к окружающим, тогда и язык поменяется. Это будет отражением внутреннего состояния человека! А если вы просто закон напишете, чтобы никто не ругался, ну, наверное, кого-то можно будет наказать в общественном месте, но, по большому счёту, на «языковую реку» это повлияет мало. – Марина Анатольевна, но у нас мат часто слышен мат в общественных местах, даже, например, на Петербургском международном экономическом форуме… Как вы думаете, почему так происходит? – От бескультурья это происходит… Начнём с форума. Понимаете, люди, попадая в общественное место, должны понимать, что они там не одни. Это не дом, это не квартира. Ты же в общественном месте не будешь вести себя так, как ты можешь вести себя в частном общении? Ты будешь пытаться хорошо выглядеть, носить какую-то соответствующую ситуации, одежду, причёсываться… А язык это тоже элемент общей культуры человека. Поэтому, когда человек ругается или позволяет себе в публичном месте это делать, это просто будем говорить, признак его бескультурья. Это плохо. Я уверяю вас, большинство людей, находящихся вокруг такого человека, осуждают его. Тоже самое на улице. Меня тоже раздражает мат, когда идёшь и слышишь где-нибудь отборную ругань. – А вы делаете замечания, если слышите? – Нет, я не делаю замечания на улице никогда. Я вообще не делаю замечания в трамвае, я вообще не ругаюсь в трамвае. Но если я услышу, конечно, мат вот в какой-то более узкой аудитории, где, например, есть дети, конечно, я, наверное, переломлю себя и попрошу не употреблять, так сказать. – Как раз дети, это отдельная тема в этом разговоре очень, большая. Как вы можете оценить текущую ситуацию с употреблением нецензурной лексики молодёжью, и что с этим можно сделать? – Повторю свою мысль. На мой взгляд, эта ситуация неактуальна. Я не считаю, что это вопрос, связанный с нынешним временем, и что нынешняя молодёжь по мату исключительная. Я может, скажу какую-то непопулярную вещь, но я очень довольна нынешней молодёжью! Вот она мне очень нравится. Во-первых, стали меньше курить, заметно стали меньше употреблять спиртных напитков. Посмотрите все советские фильмы, там без сигареты никто не сидит, там просто дым коромыслом! Там просто дым – это нормальная среда для каких-то поведенческих вещей, для сценок, для постановки. Вот сейчас этого нет. У меня много помощников, они все молодые, я вижу, как они живут, и я не думаю, что вот их лексика как-то очень насыщена (матом). Может, я не с той молодёжью общаюсь? – А вас не пугает, что некоторая молодёжь замещает матом свои мысли? – Если человек не может найти слова для выражения своих эмоций, кроме как обсценных выражений, то это его личное некое ограничение. Может быть, он впоследствии и разовьётся, и станет более требовательным к себе и внимательнее к окружающим. Когда дети употребляют это… Они ведь откуда-то это знают, значит, соответственно, это язык семьи, прежде всего. Значит, видимо, в школе, может быть, не делают им замечаний. Это язык класса, то есть язык среды. Это тревожно, это действительно тревожно. И мы должны понимать, что значит есть проблема со средой, надо со средой что-то делать. Со средой, конечно, не все просто: жизнь сложная стала, цены растут, кружки спортивные, не бесплатные, театр стоит дорого. Мы видим, что здесь есть экономика вопроса и никуда от этого не деться. Если была бы возможность у ребёнка не за 10 тысяч и не за 5 тысяч пойти в театр, наверное бы, родители его сводили. И на коньках покататься на бесплатный каток, и купили бы ему форму. Наверное, у него и мысли бы развивались в другом направлении… об этом надо думать.Я просто веду свою мысль, чтобы вы меня правильно поняли, что просто запретом законодательно мат не побороть. Это должно заместиться какими-то другими материальными вещами – ведь язык тоже материален, эмоционально материален! Заместиться какими-то другими вещами: занятиями, культурой, прочитанной книжкой. Я перевожу на экономику, потому что понимаю, потому что у меня тоже есть дети и внуки, я понимаю, сколько это стоит, это не дёшево. – Марина Анатольевна, мы уже немножко затронули тему литературы, что мат является частью литературы, а как вы относитесь к мнению, что мат является частью русской культуры и языка? – Если литература является частью культуры и языка и в ней присутствует обсценная лексика, то тогда она тоже часть. Другое дело, кто-то скажет, что часть не лучшая. Кто-то скажет, что это нормальная часть, кто-то не обратит внимания, но это часть, поскольку она присутствует. Но мы не даём оценки этой части, но это так. А давайте оценим Пушкина, который считал, что это нормально. А Пушкин – великий русский поэт. Не буду я его сейчас цитировать, каждый образованный человек знает. Ну и что? Он очень любил острые эпиграммы, в которых содержались инвективы, но это не умаляет его значение как великого русского поэта. – А что с современной музыкой, которую слушает сейчас молодёжь, и где много мата? – К чему я плохо отношусь, скажу честно. Я плохо отношусь к мату со сцены, в театре, например… Ну, вот не могу я это принять. Не могу, и все! Может быть, я уже второй половины прошлого века девушка, поэтому и не могу принять. Я считаю, что какие-то публичные жанры должны быть освобождены от обсценной лексики. Они должны быть стерильными. Я так считаю, поэтому меня коробит, когда в большой аудитории, со сцены театра не один раз, а несколько раз повторяется (мат). Я считаю, что в песнях, предназначенных для массового прослушивания использовать подобную лексику недопустимо. Мне не нравится, когда это есть в телевизионных передачах, которые доступны для большой и разновозрастной аудитории. – Вы уже сказали ранее, что мат нельзя запретить законодательно… – Запретить можно, работать не будет! – Но все же Заксобрание культурной столицы может показать пример, как нужно бороться с матом всей России? – Я могу принять меры путём своего личного поведения. Я также отвечаю за поведение моих близких – как мать, как бабушка. Я несу ответственность, как будут говорить мои дети. Ульяна Щедрова, Игорь Зубов – Санкт-Петербург
